«Не лишь в правовых системах простых народов, - писал узнаваемый русский цивилист И.А.Покровский, - но даже еще в праве римском духовная деятельность подобного рода не давала никаких субъективных прав на ее продукты их создателям не воспользовалась никакой правовой защитой. Всякий мог опубликовать либо воспроизвести без согласия создателя его произведение, выполнить его техническое изобретение. Как не достаточно ценилась в римском праве духовная деятельность сама по себе, видно уже из того, что в классическую эру, к примеру, поэма, написанная на чужом писчем материале, либо картина, нарисованная на чужой доске, принадлежали не поэту либо художнику, а собственнику писчего материала либо доски. Правда, для Юстиниана такая норма показалась уже конфузной и была отменена, но тем более о каких бы то ни было авторских правах в Юстиниановом Своде нет речи».
Мысль защиты прав создателей на их произведения реально появилась только с открытием искусства книгопечатания. Французский повелитель Людвиг XII именовал это открытие «изобретением быстрее божественным, чем человеческим», что, в свою очередь породило новейший источник дохода, а совместно с тем и новейшие трудности, связанные с защитой авторских прав, и сначала, прав издателей. В 19 веке сформировались главные подходы к пониманию интеллектуальной принадлежности.
Проприетарный подход, заключался в том, что авторское право относится к разновидности права принадлежности («литературная собственность»), иной - в том, что авторское право быстрее является правом исключительным (имущественным), которое не относится к понятию вещного права и тем паче не поглощается им.
Понятие исключительных прав берет свое начало из так называемой теории частноправовой монополии Рогэня. Изучая правовую природу авторского права, он усматривал его сущность не в способности использования предметом, а в способности воспрепятствовать всякому другому присвоение предмета, идеи.